Настюша, взаимно! Не знаю, на что тебе наступил медведь, но мысли ты формулируешь - отпадно! Каждый твой пост читаю, как произведение. Думаю, любая теледива облезет.Nastya писал(а):Девочки , Любаша и Марина , я Вас прямо люблю
Творческие посиделки
Выжгла душу боль
пламенем огня…
Горькая любовь
обойди меня…
Бьется в венах кровь
в голове туман…
Злобная любовь
не лови в капкан…
Белым голубем
сердце рвется ввысь
Тяжкая любовь
камнем тянет вниз…
Поцелуй во сне
губы опалил…
Не поверит мне
тот, кто не любил…
Не хочу любить
душу в клочья рвать…
Не хочу любить!
Не хочу страдать!!!
пламенем огня…
Горькая любовь
обойди меня…
Бьется в венах кровь
в голове туман…
Злобная любовь
не лови в капкан…
Белым голубем
сердце рвется ввысь
Тяжкая любовь
камнем тянет вниз…
Поцелуй во сне
губы опалил…
Не поверит мне
тот, кто не любил…
Не хочу любить
душу в клочья рвать…
Не хочу любить!
Не хочу страдать!!!
Это написано, когда я еще болела... А потом выздоровела и написала позитивное:
Я проснулся в темноте,
на постели сел…
А в открытое окно
ангел залетел…
Сзади крылышки, в венке,
в длинной рубашонке…
Лучик в маленькой руке…
ангелок – девчонка…
Кто же ты? Не уходи…
ты побудь со мной…
Я – Иринка… Не уйду…
я ведь ангел твой…
Охранять, любить, спасать,
помогать в беде…
Вот для этого всего
я дана тебе…
Станешь гнать – я отойду…
встану поодаль…
Будет плохо – обниму…
отведу печаль…
Я невидима… Но нам
встречи не нужны…
Мы же ангелы… и нас
видеть не должны…
Чтобы в жизни не стряслось
радость иль беда…
Ты одно не забывай:
я с тобой всегда …
Посидела на столе,
ножкой поболтала…
Засмеялась в тишине…
и ее не стало…
Утром яркий солнца свет
бьет в мое окно…
Мне приснилось? Или нет?
Ладно… Все равно…
Иринка - это моя дочка. (В честь Солли что ли названа...
)
Я проснулся в темноте,
на постели сел…
А в открытое окно
ангел залетел…
Сзади крылышки, в венке,
в длинной рубашонке…
Лучик в маленькой руке…
ангелок – девчонка…
Кто же ты? Не уходи…
ты побудь со мной…
Я – Иринка… Не уйду…
я ведь ангел твой…
Охранять, любить, спасать,
помогать в беде…
Вот для этого всего
я дана тебе…
Станешь гнать – я отойду…
встану поодаль…
Будет плохо – обниму…
отведу печаль…
Я невидима… Но нам
встречи не нужны…
Мы же ангелы… и нас
видеть не должны…
Чтобы в жизни не стряслось
радость иль беда…
Ты одно не забывай:
я с тобой всегда …
Посидела на столе,
ножкой поболтала…
Засмеялась в тишине…
и ее не стало…
Утром яркий солнца свет
бьет в мое окно…
Мне приснилось? Или нет?
Ладно… Все равно…
Иринка - это моя дочка. (В честь Солли что ли названа...
)Ненадолго вылезла из-под лопухов, нашла свой дневник ...1994 год,
бм уехал учиться в Питер...2 года страданий и писаний неимоверного колличества писем...Это я наваяла в 17 лет, наивная...
Ты помнишь, как однажды ночью,
Когда туман нас обнимал
Застыли у подъезда молча
И нас никто не понимал...
А помнишь вечер, зимний вечер
Как были счастливы тогда
Шампанское и радость встречи...
Но у судьбы свои права.
Уехал ты, а я осталась
Совсем одна в круговороте дней
Пытаясь угадать, что будет,
Что впереди в судьбе моей.
Но впереди лишь мрак и темень
В ответ на письма - тишина
Считая дни, роняя слезы
Я сяду молча у окна.
бм уехал учиться в Питер...2 года страданий и писаний неимоверного колличества писем...Это я наваяла в 17 лет, наивная...
Ты помнишь, как однажды ночью,
Когда туман нас обнимал
Застыли у подъезда молча
И нас никто не понимал...
А помнишь вечер, зимний вечер
Как были счастливы тогда
Шампанское и радость встречи...
Но у судьбы свои права.
Уехал ты, а я осталась
Совсем одна в круговороте дней
Пытаясь угадать, что будет,
Что впереди в судьбе моей.
Но впереди лишь мрак и темень
В ответ на письма - тишина
Считая дни, роняя слезы
Я сяду молча у окна.
... Уж не буду здесь упражняться, забанят.Девочки, какие же вы талантливые! У меня прямо слезы на глазах, честно. Шання, ну как можно быть одновременно и талантливым физиком, и потрясающим лириком?! Понятно теперь, в кого доча!
Мариша, нет слов. Все-таки теперь очень для меня ясно, почему у меня к вам такое трепетное отношение. Потому что вы родственные души.
Уверена, если бы Тигра свои неприличные стихи опубликовала, это был бы шедевр:)))
А вот когда мне было 16 лет я написала стихотворение, и мне за него до сих пор не стыдно.
Смешная искренность, опять ты невпопад.
Опять не к месту, не по назначению,
Ведь для тебя в притворстве наслаждение,
Ты лгать, и изворачиваться рад.
А я пытаюсь что-то объяснить,
В волнении заламываю руки,
А ты вздыхаешь, и глядишь со скукой-
Ну вот он я, чего меня винить.
Ну что ж, согласна, будем притворяться.
И даже сразу как-то легче сердцу стало,
Зачем же я ругалась и кричала,
И плакала, раз можно улыбаться.
А в счет моих всех будущих утрат,
Ты лживой лаской душу успокоишь,
И с глаз моих навек слезами смоешь,
Смешную искренность, что вечно невпопад...
Вот они, все мои на тот момент "будущие" утраты.
Спасибо вам, девочки.
Мариша, нет слов. Все-таки теперь очень для меня ясно, почему у меня к вам такое трепетное отношение. Потому что вы родственные души.
Уверена, если бы Тигра свои неприличные стихи опубликовала, это был бы шедевр:)))
А вот когда мне было 16 лет я написала стихотворение, и мне за него до сих пор не стыдно.
Смешная искренность, опять ты невпопад.
Опять не к месту, не по назначению,
Ведь для тебя в притворстве наслаждение,
Ты лгать, и изворачиваться рад.
А я пытаюсь что-то объяснить,
В волнении заламываю руки,
А ты вздыхаешь, и глядишь со скукой-
Ну вот он я, чего меня винить.
Ну что ж, согласна, будем притворяться.
И даже сразу как-то легче сердцу стало,
Зачем же я ругалась и кричала,
И плакала, раз можно улыбаться.
А в счет моих всех будущих утрат,
Ты лживой лаской душу успокоишь,
И с глаз моих навек слезами смоешь,
Смешную искренность, что вечно невпопад...
Вот они, все мои на тот момент "будущие" утраты.
Спасибо вам, девочки.
Можно я тоже добавлю?
Какой-то непонятный страх,
Как будто тяжесть мира на руках.
Такой бесповоротный чувств финал,
И это как пустынный мой причал.
Не хочется остаться за бортом
Той жизни, что несется колесом.
Сметая на пути всю нежность и добро,
И оставляя лишь обиды, боль и зло.
Какой-то непонятный страх,
Как будто тяжесть мира на руках.
На верю, что замкнется жизни круг,
И я освобожусь от этих пут...
(Не судите строго:))
Какой-то непонятный страх,
Как будто тяжесть мира на руках.
Такой бесповоротный чувств финал,
И это как пустынный мой причал.
Не хочется остаться за бортом
Той жизни, что несется колесом.
Сметая на пути всю нежность и добро,
И оставляя лишь обиды, боль и зло.
Какой-то непонятный страх,
Как будто тяжесть мира на руках.
На верю, что замкнется жизни круг,
И я освобожусь от этих пут...
(Не судите строго:))
Эта история написана много лет назад, одним человеком. Нашла ее, когда чистила папки в своем комьютере. В очередной раз подумала о том, как много в нашей жизни суеты, ненужных телодвижений, страданий и истерик по тому, что этого совершенно не стОит.
И как необходимо ценить каждое мгновение, проведенное рядом с близкими людьми.
К вопросу о душе плюшевых игрушек.
Обезьяну я купил на втором курсе, хотел подарить другу на свадьбу. Но
неосторожно прислонил к горящей лампе, синтетическая шерсть на пузе
поплавилась, дарить игрушку стало нельзя, и пришлось оставить у себя.
Шимпанзе получил имя Джимми, три года кантовался со мной в институтской
общаге и потом еще год - в заводской, когда я уехал по распределению.
Вечерами я готовил неизменную яичницу с картошкой, наливал в два стакана
пиво и вел с Джимми долгие задушевные беседы, сводившиеся к одной
нехитрой мысли: никто нас, брат шимпанзе, не любит, никому мы с тобой не
нужны.
Следующим летом я приехал в Москву - опять же на свадьбу к кому-то из
друзей - и чисто случайно встретился с Ленкой. Она училась на курс
младше, у нас был короткий роман в самом конце моей учебы, и я тогда
оборвал отношения с подленькой мыслью "найду получше". А сейчас все
вновь вспыхнуло, и стало очевидно, что ничего лучше нет и быть не может,
и уже через месяц мы подали заявление, и я перевез к ней чемодан книг и
Джимми.
Однако сам я переехать к Ленке не мог: как молодой специалист, должен
был отработать три года по распределению. Чтобы освободить меня от этой
почетной обязанности, требовалась подпись лично министра.
Потянулась разлука, скрашиваемая моими нечастыми приездами. "Когда тебя
нет, я сплю с Джимми, - писала мне Ленка. - Обнимаю его, как будто это
ты, и мне уже не так грустно и одиноко. Он похож на тебя, такой же
мягкий и теплый". "Ага, - отвечал я, - и такой же толстый и волосатый. А
разница в том, что у него есть хвост, а у меня кое-что другое".
Мой поезд прибывал в Москву рано утром. Я входил в комнату, бесшумно
раздевался, осторожно вытаскивал шимпанзе из Ленкиных объятий и
укладывался на его место. Ленка, не просыпаясь, прижималась ко мне.
Собственно, эти утренние мгновения и были той трудноуловимой
субстанцией, которую люди неизобретательно называют счастьем.
Через полгода министр наконец поставил нужную закорючку в нужном месте.
Я смог перебраться в Москву и окончательно вытеснил Джимми из Ленкиной
постели. Он возвращался к своим обязанностям только на время моих
командировок. А Ленка, великая домоседка, сама никуда от нас не уезжала.
За восемь лет она провела без меня и Джимми только два раза по три ночи:
когда рожала сперва первую дочь, потом вторую.
Шли годы, и как-то так получалось, что Ленка все чаще, не дождавшись
меня, засыпала с Джимми. Мужики, кто сам не засиживался всю ночь за
преферансом, кто никогда не увлекался компьютерными играми и красивыми
девушками - так и быть, бросьте в меня камень. А кто сам не без греха,
тот, возможно, поверит, что я был не самым плохим отцом и мужем.
А потом... потом Ленку сбил пьяный водитель на переходе. В похоронной
суете Джимми бесследно исчез. Никто его не видел и не трогал, но когда
мы немного пришли в себя и стали наводить порядок в квартире, Джимми
нигде не было. Похоже, он отправился вслед за хозяйкой.
И вот 15 лет я воспитываю дочек, пытаюсь зарабатывать деньги, занимаюсь
разными нужными и ненужными делами. А где-то там моя Ленка обнимает
Джимми и ждет не дождется, когда я наконец выну из ее рук эту дурацкую
обезьяну и займу свое законное место. Не грусти, малыш, время на Земле
течет быстро. Министр уже занес ручку для подписи.
И как необходимо ценить каждое мгновение, проведенное рядом с близкими людьми.
К вопросу о душе плюшевых игрушек.
Обезьяну я купил на втором курсе, хотел подарить другу на свадьбу. Но
неосторожно прислонил к горящей лампе, синтетическая шерсть на пузе
поплавилась, дарить игрушку стало нельзя, и пришлось оставить у себя.
Шимпанзе получил имя Джимми, три года кантовался со мной в институтской
общаге и потом еще год - в заводской, когда я уехал по распределению.
Вечерами я готовил неизменную яичницу с картошкой, наливал в два стакана
пиво и вел с Джимми долгие задушевные беседы, сводившиеся к одной
нехитрой мысли: никто нас, брат шимпанзе, не любит, никому мы с тобой не
нужны.
Следующим летом я приехал в Москву - опять же на свадьбу к кому-то из
друзей - и чисто случайно встретился с Ленкой. Она училась на курс
младше, у нас был короткий роман в самом конце моей учебы, и я тогда
оборвал отношения с подленькой мыслью "найду получше". А сейчас все
вновь вспыхнуло, и стало очевидно, что ничего лучше нет и быть не может,
и уже через месяц мы подали заявление, и я перевез к ней чемодан книг и
Джимми.
Однако сам я переехать к Ленке не мог: как молодой специалист, должен
был отработать три года по распределению. Чтобы освободить меня от этой
почетной обязанности, требовалась подпись лично министра.
Потянулась разлука, скрашиваемая моими нечастыми приездами. "Когда тебя
нет, я сплю с Джимми, - писала мне Ленка. - Обнимаю его, как будто это
ты, и мне уже не так грустно и одиноко. Он похож на тебя, такой же
мягкий и теплый". "Ага, - отвечал я, - и такой же толстый и волосатый. А
разница в том, что у него есть хвост, а у меня кое-что другое".
Мой поезд прибывал в Москву рано утром. Я входил в комнату, бесшумно
раздевался, осторожно вытаскивал шимпанзе из Ленкиных объятий и
укладывался на его место. Ленка, не просыпаясь, прижималась ко мне.
Собственно, эти утренние мгновения и были той трудноуловимой
субстанцией, которую люди неизобретательно называют счастьем.
Через полгода министр наконец поставил нужную закорючку в нужном месте.
Я смог перебраться в Москву и окончательно вытеснил Джимми из Ленкиной
постели. Он возвращался к своим обязанностям только на время моих
командировок. А Ленка, великая домоседка, сама никуда от нас не уезжала.
За восемь лет она провела без меня и Джимми только два раза по три ночи:
когда рожала сперва первую дочь, потом вторую.
Шли годы, и как-то так получалось, что Ленка все чаще, не дождавшись
меня, засыпала с Джимми. Мужики, кто сам не засиживался всю ночь за
преферансом, кто никогда не увлекался компьютерными играми и красивыми
девушками - так и быть, бросьте в меня камень. А кто сам не без греха,
тот, возможно, поверит, что я был не самым плохим отцом и мужем.
А потом... потом Ленку сбил пьяный водитель на переходе. В похоронной
суете Джимми бесследно исчез. Никто его не видел и не трогал, но когда
мы немного пришли в себя и стали наводить порядок в квартире, Джимми
нигде не было. Похоже, он отправился вслед за хозяйкой.
И вот 15 лет я воспитываю дочек, пытаюсь зарабатывать деньги, занимаюсь
разными нужными и ненужными делами. А где-то там моя Ленка обнимает
Джимми и ждет не дождется, когда я наконец выну из ее рук эту дурацкую
обезьяну и займу свое законное место. Не грусти, малыш, время на Земле
течет быстро. Министр уже занес ручку для подписи.
Любаша38, а меня тронула вообщем-то незамысловатая и печальная история. И надежда автора на встречу со своей Ленкой. А министр над каждым из нас занес свою ручку для подписи, только вот никто не знает, когда этот акт состоится. Как-то в церкви слышала такие слова: "Каждый день надо думать о смерти". Наверное правильно.